Хейдер. Перечеркнутый герб Ланграссена - Страница 140

140

— Сколько их?

— Мы не знаем, но шумят сильно!

— Поднимай остальных, предупреди стариков, пусть собирают молодняк. Если мы не удержим проход, им придется уходить наружу…

Вздрогнув, командир крошечного отряда устремился к баррикаде, наспех собранной у единственного прохода из пещеры в глубь гор. Перед грудой камней собрались все, кто мог держать оружие. Единственный арбалет с заряженной стрелой грозно смотрел на осыпающуюся преграду. Очередной тяжелый удар брызнул каменной крошкой, и стена рассыпалась, подняв клубы пыли.

Сжав в лапах остро отточенные мотыги и ножи, тридцать воинов лилла-тро замерли редкой цепью, перегородив выход в пещеру. Но быстрые таппы бежали одна за другой, а враги так и не появлялись.

Наконец из черного провала донесся спокойный голос, который на северном гномьем диалекте четко произнес:

— Я иду один. Иду говорить о мире и прекращении войны. Если я умру, мороз и метель сожрут остатки вашего народа… Вы меня слышите?

Зашуршали мелкие камешки, и на свет факелов выбрался перепачканный грязью человек — высокий, сухощавый. Встав перед гоблинами, мужчина внимательно посмотрел на их сердитые лица и показал пустые ладони:

— Я пришел с миром. Я пришел говорить, а не убивать… Кто станет голосом лилла-тро, кто может говорить от имени народа?

Медленно шагнув вперед, нескладный гоблин ответил:

— Я, Сканки, сын Фэгельскрэмма, военный вождь моего народа, буду говорить с тобою, незнакомец. Кто ты?

— Я Хейдер, лорд Лэгпассы, голос фотт'н йоттов, буду говорить здесь и сейчас.

— Лорд Мертвого перевала? — удивился Сканки. — Это твои люди прогнали нас от крепости, обрекая на смерть?

— Это люди моего отца. Как и лорд Дейста, они пока думают, что горы принадлежат им. Но они ошибаются. И скоро все изменится…

За спиною лопоухого гоблина прошелестели смешки и тут же смолкли под тяжелым взглядом чужака. Бастард посмотрел за спину воинам и тихо продолжил:

— Когда ваши охотники пришли в подземные города, они совершили огромную ошибку. Они не прочли древние знаки, оставленные на мостовых. Не принесли жертвы темным богам. Не спросили хозяев, можно ли занять чужие дома. За это Гудары покарали вас, потребовав оплатить дерзость кровью.

— Мы лишь хотели перезимовать! Лилла-тро не нужны холодные скалы и мертвые города! Мы…

— Вы всего лишь нарушили закон, — отрезал мужчина. Помолчав, он спросил гоблина: — Ты думал, воин, скольких жертв можно было бы избежать, следуй вы забытым законам? Ведь это горы, они помнят первое слово, прозвучавшее тут тысячи лет назад. У гор вечная память… Это не любимая тобою вода, способная унести с потоком упавший с дерева лист.

— Вода тоже хранит чужие следы, — сердито возразил в ответ Сканки. — Мне ли не знать!

— Тогда почему ты, такой мудрый и грамотный, совершил столь страшную ошибку?

Покрытый бурой грязью боец потупился, не зная, что сказать в ответ. Холодные дни слились в один кровавый кошмар. Тысячи погибли во тьме, воюя с чужой армией. И тысячи стояли за спиной тридцати воинов, готовые бежать в ночную снежную круговерть, чтобы сгинуть там навсегда.

— Я не знаю, чужой лорд… Не я первым спустился в чужие города. И моя вина лишь в том, что я не обратил внимания на чужие знаки, начертанные на пыльных плитах…

Выпрямившись, Хейдер мрачно посмотрел на зеленых коротышек и достал из кармана вырубленный из куска металла знак на грубо прокованной цепочке.

— Фотт'н йотты сказали, что за оскорбление заплачено согласно заветам богов. Жители тьмы готовы простить обиду. Они могут дать народу лилла-тро целый город до весны, до первых дней Грэнэллы. Они дадут вам продукты и одежду, подскажут, где взять уголь и как правильно топить печи, чтобы дым не убил вас в подземелье. Но йотты хотят получить слово чести, что отчаянные воины болот не будут бродить по другим городам и грабить доставшиеся им жилища. Йотты хотят клятву темным богам, что гоблины не станут больше нападать на смутсагов и других верных слуг народа тьмы. Ваши временные соседи предлагают мир. Мир, который позволит исправить страшную ошибку, погубившую столько жизней… Вам решать, заключить перемирие или погибнуть на морозе…

Сканки долго молчал. Он вспоминал, как дрался в черных переходах в глубинах скал. Как проклятые звери рвали на части его друзей. И как остатки отряда отступали, слыша хруст разгрызаемых костей за спиной… А еще он вспомнил, как веселые малыши бегали по чужому заброшенному городу, таская истлевшую перину и разбрасывая солому из прорех. Как все смелее открывали запертые двери, как устраивались на ночлег в чужих домах. И как искали тайные кладовые, откуда доставали аккуратно упакованные крупы и залитые воском сосуды с маслом и винами. Как пировали, забыв обо всем…

И как зло смеялись вслед ему люди, пообещав скорую смерть на Мертвом перевале. Как застыли злые бессильные слезы, когда он брел назад к вымороженным пещерам, где собрались остатки его народа. Крошечный гоблин, бесстрашный воин, за свое упрямство и веру в победу избранный последним командиром почти исчезнувшей армии.

Медленно подняв заполненные горечью глаза, Сканки ответил чужаку:

— Я обещаю, что народ лилла-тро сдержит данное слово. Мы с благодарностью принимаем дар тьмы и не покинем границы чужого города. Мы не будем трогать чужие припасы и скажем спасибо за каждую крошку, которую соседи выделят для нас. И как только Блэтэлла потеряет последний день, мы покинем подземелье, чтобы вернуться на зеленые предгорья… Мы заплатили страшную цену, забыв заветы богов. Мы признаем это и рады будем принять любую помощь.

140