Хейдер. Перечеркнутый герб Ланграссена - Страница 99

— И ни одна тварь из благородных не посмеет выступить против, — прошипел Кайлок. — Ни одна… Они лишь готовы ударить в спину, но трусят смотреть мне в глаза…

— Именно, отец. Мы заставим их выполнять законы, которые пишешь ты, а не восточные варвары, до сих пор мечтающие о чужой короне…

Медленно встав, король поправил теплое одеяло и прикоснулся сухими губами к горячему лбу больного.

— Отдыхай. В комнате кроме сиделок я оставлю несколько гвардейцев… Пока Гудернар перетрясает замок, дождусь вестей от Йорена. Он с Храмовым орденом помогает городской страже наводить порядок на улицах. Надо послать ему весточку, чтобы захватили хоть кого-нибудь из предателей живыми. Я мечтаю услышать, что они споют, когда палачи начнут свою работу… Мечтаю вдохнуть запах паленого мяса, послушать их крики и увидеть, как душа стекает с остатками крови на пол, поближе к темным богам… Но ты прав, сначала они расскажут, кто вложил в их руки оружие… Кто… Церковный совет, мятежные лорды или какой-нибудь очередной бастард, вздумавший разграбить беззащитный город… Мы узнаем правду, сынок. И отомстим. За твои раны и за мою любимую дочь, не заслужившую столь страшной участи… Я вырву их черные сердца, заставлю заплатить за каждую каплю пролитой крови. Мы отомстим…

Жаркий огонь пожирал остатки квартала, примыкавшего к центральной городской площади. Снуя между выстроившимися стражниками, горожане поливали стены домов на другой стороне улицы, не давая огню перекинуться дальше. Где успевали, так же старались гасить разбушевавшийся огонь, но не лезли в узкие переулки, усыпанные углями. Пусть угрюмый Эйлдер сам решает судьбу несчастных, посмевших забиться в глубину раскаленного ада.

Несмотря на полученный донос, король не счел нужным предупредить стражу о возможных волнениях. Да и не ожидал никто в городе, что столицу захлестнет хмельной поток, добравшийся по заснеженным дорогам за два дня от засыпанного снегом лагеря будущей армии лорда Дейста. Пока все новые ополченцы занимали крытые соломой палатки и плетеные избы и писали корявыми буквами свои имена в учетных книгах, сбитая плотной толпой безоружная масса людей отправилась в столицу. Все те, кто мечтал поквитаться с королем, кто копил давние обиды за притеснения, гибель отцов и дедов в междоусобных сечах, кто внимательно слушал про счастливое будущее без проклятого богами Кайлока, — все они поднялись, как один человек, и двинулись на запад, повторяя: «Лорды нам помогут…»

Неизвестно, кто именно пустил этот слух: переусердствовавшие шпионы Гудомиллов или соглядатаи короля, старательно провоцировавшие набранный сброд на измену. Кто бы ни старался взбудоражить толпу, кто бы ни шептался по углам, но эффект превзошел все ожидания. В отличие от наемников и будущих солдат, польстившихся на легкие деньги вербовщиков, первые отряды будущей армии целенаправленно набирали для жаркой потасовки. И, не дождавшись команды «фас», все полторы тысячи бунтовщиков обильно полили настоящие и выдуманные обиды выпивкой, после чего отправились в поход. Убеждая каждого встречного, что часы короля сочтены, а впереди их ждет вольная жизнь без налогов, притеснений и проклятых богами мытарей, сующих нос в чужой карман. Разминувшись с медленно ползущими к лагерю войсками, хмельная вольница втянулась в город, заняв все таверны и кабаки, попавшиеся по пути.

Потом говорили, что волнения начались в «Старой короне». Кто-то проломил табуреткой голову хозяину, посмевшему потребовать плату. Но как бы ни было на самом деле, волнения начались ближе к вечеру и распространились, подобно палу по сухой траве. Пока городская стража металась, пытаясь хватать смутьянов, волна погромов прокатилась от южных границ города к центральной площади. Вооружившись чем попало, бунтовщики орали: «Долой короля!» — и шли вперед.

У подворья купца Компана пролилась первая кровь. Патруль попытался задержать двух оборванцев, бивших окна в таверне, но разгоряченные люди навалились на стражников, решив отбить арестованных. Поначалу солдатам удалось отогнать нападавших, убив при этом троих. Но разъяренные пролитой кровью мятежники не побежали, а отрезали врагу пути к отступлению, выволокли скамьи, бочки и кухонные ножи из таверны и пошли в атаку. Одержав первую победу, толпа двинулась дальше, круша все на своем пути и пуская огненного петуха. Разгромив оружейную лавку на подходе к площади, опьяненный успехом отряд вывалился на опустевшую брусчатку. Где и получил первый залп арбалетчиков, выстроенных тонкой шеренгой у северных домов. Остаток вечера городская стража и бунтовщики гонялись друг за другом вдоль южного квартала, устроив партизанскую войну на истребление.

Лишь к полуночи солдаты получили подкрепление. Запечатав южные кварталы со всех сторон, вместе с закованными в железо пехотинцами выдвинулись отряды Храмового ордена. Облаченные в доспехи монахи отжимали взбудораженную толпу к северу, штурмуя редкие баррикады и проверяя каждый дом, каждую щель. Все чаще в рядах защитников короны мелькали бритые головы отцов-киргэгмэдов и прогустов. Церковники проклинали безумцев, посмевших посягнуть на короля, и благословляли на ратный подвиг истинных сынов веры. Призвав на помощь всех богов Слаттера, рядовые служители церкви отправляли в атаку воодушевленных солдат, противопоставивших сталь и доспехи палкам и кухонным ножам.

Ближе к утру остатки мятежников загнали в оцепленный многочисленной охраной квартал, который примыкал к югу центральной площади. Начавшийся пожар теперь с яростью уничтожал своих создателей, обрушивая на их головы пылающие крыши и охваченные огнем стены. Тех, кто пытался вырваться из смертельной ловушки, со смехом швыряли обратно в огонь. Лишь приказ Йорена остановил избиение, и теперь обожженных людей вязали и складывали снопами прямо на холодный камень рядом с храмом, сияющим ночными огнями.